Дело      56

 

ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ

 

СВЕДЕНИЯ о злодеяниях большевиков в гор. Евпатории

 

Вечером 14 января 1918 года на взморье вблизи Евпатории показались два военных судна — гидро­крейсер «Румыния» и транспорт «Трувор». На них подошли к берегам Евпатории матросы Черномор­ского флота и рабочие севастопольского порта. Ут­ром 15 января «Румыния» открыла по Евпатории стрельбу, которая продолжалась минут сорок. Око­ло 9 часов утра высадился десант приблизительно до 1500 человек матросов и рабочих. К прибывшим тотчас присоединились местные банды, и власть перешла в руки захватчиков. Первые три дня воо­руженные матросы с утра и до позднего вечера по указанию местных большевиков производили аре­сты и обыски, причем под видом отобрания оружия отбирали все то, что попадало им в руки. Аресто­вывали офицеров, лиц зажиточного класса и тех, на кого указывали как на контрреволюционеров. Арестованных отводили на пристань в помещение Русского общества пароходства и торговли, где в те дни    непрерывно    заседал    временный    военно-революционный  комитет,  образовавшийся частью из  прибывших  матросов,  а  частью  пополненный большевиками и представителями крайних левых течений г. Евпатории. Обычно без опроса аресто­ванных перевозили с пристани под усиленным кон­воем на транспорт «Трувор», где и размещали по трюмам. За три-четыре дня было арестовано свы­ше 800 человек. Обхождение с арестованными было наглое, грубое, над ними издевались и первый день им ничего не давали есть. Бывали случаи, когда при задержании наносили раны и избивали до по­тери сознания. Так, при задержании капитана Ли­товского полка Адама Людвиговича Новицкого ему были нанесены тяжкие побои и причинены остро­режущим орудием две глубокие раны в полость живота, после чего он был в числе других утоплен в море.

Трудно и почти невозможно было избежать ареста, так как всюду шныряли автомобили с воо­руженными «до зубов» матросами. Матросы эти с вымазанными сажей лицами или в масках разы­скивали и арестовывали по указаниям местных жителей скрывавшихся офицеров и всех заподоз­ренных в контрреволюции.

Из местных евпаторийских большевиков в судьбе многих арестованных большую роль сыгра­ла преступная семья Немичей, которая целиком вошла в состав судебной комиссии, заседавшей на «Труворе» в первые дни арестов. Комиссия эта была выделена революционным комитетом и раз­бирала дела арестованных. В нее помимо других вошли:

Антонина Немич, ее сожитель Феоктист Андриади, Иулиания Матвеева (урожденная Немич), ее муж Василий Матвеев (солдат школы стрельбы по воздушному флоту и бывший начальник штаба красных), Варвара Гребенникова (урожденная Немич). На офицеров комиссия определенно смотрела как на контрреволюционеров. Командир «Ру­мынии» матрос Федосеенко, бывший председатель этой комиссии, часто говорил: «Все с чина подпо­ручика до полковника — будут уничтожены».

Николай   Демышев     бывший   председатель Евпаторийского   исполнительного   комитета      о роли Матвеевых в этой комиссии выражался так: Иулания Матвеева при опросе арестованных на «Труворе»  определяла   «степень  контрреволюционности», а сам Матвеев — степень «буржуазно­сти».  Сперва  всех  предназначенных  к  убийству перевозили на  катерах с  «Трувора»  на  «Румы­нию», которая стояла на рейде неподалеку от при­стани.   Казни  производились   сначала   только   на «Румынии», а затем и на «Труворе» и происходи­ли по вечерам и ночью на глазах некоторых аре­стованных. Казни происходили так: лиц, пригово­ренных    к    расстрелу,    выводили    на    верхнюю палубу и там, после издевательств, пристрелива­ли, а затем бросали за борт в воду. Бросали мас­сами и живых, но в этом случае жертве отводили назад руки и связывали их веревками у локтей и кистей. Помимо этого связывали и ноги в несколь­ких местах, а иногда оттягивали голову за шею веревками назад и привязывали к уже перевязан­ным рукам и ногам (подобный случай был с утоп­ленным на «Румынии» капитаном гвардии Нико­лаем    Владимировичем    Татищевым).    К    ногам привязывали «колосники» (Колосники — чугунные элементы решетки, под­держивающей слой горящего твердого топлива).

На некоторых трупах, выбрасываемых морем, при судебно-медицинском осмотре было обнару­жено, что в том месте на шее, где была веревка, сохранилась странгуляционная борозда (Странгуляционная борозда — след удушения (от англ, strangulation — удушение), что ука­зывало на удушение. Были трупы с рваными ра­нами, с простреленными черепами (у графа Вла­димира Николаевича Мамуна), с отрубленными Руками (у бывшего сыщика Евпаторийской поли­ции Абдувелли Нурмагом Оглу), с оторванными головами (у вольноопределяющегося Михаила Ио­сифовича Мельцера).

Казни происходили и на транспорте «Трувор», причем со слов очевидца, картина этих зверств была такова: перед казнью по распоряжению су­дебной комиссии к открытому люку подходили матросы   и   по   фамилии   вызывали   на   палубу жертву. Вызванного под конвоем проводили че­рез всю палубу мимо целого ряда вооруженных красноармейцев и вели на так называемое «лоб­ное место» (место казни). Тут жертву окружали со всех сторон вооруженные матросы, снимали с жертвы   верхнее   платье,   связывали   веревками руки и ноги и в одном нижнем белье укладывали на палубу, а затем отрезывали уши, нос, губы, половой член, а иногда и руки, и в таком виде жертву бросали в воду. После этого палубу смы­вали водой и таким образом удаляли следы кро­ви. Казни продолжались целую ночь, и на каж­дую   казнь   уходило   15—20   минут.   Во   время казней с палубы в трюм доносились неистовые крики, и для того, чтобы их заглушить, транс­порт «Труворт» пускал в ход машины и как бы уходил от берегов Евпатории в море. За три дня, 15, 16 и 17 января, на транспорте «Труворт» и на гидрокрейсере «Румыния» было убито и утоплено не менее 300 человек. В числе других были утоп­лены: подполковник Константин Павлович Сеславин, помещик Порфирий Порфириевич Бендебер, граф   Николай   Владимирович  Татищев,   штабс-ротмистр   Федор   Федорович   Савенков,   штабс-капитан  Петр  Ипполитович  Комарницкий,  пол­ковник Арнольд Валерианович Севримович, под­полковник Евгений Алексеевич Ясинский, жена инженера  Мамай  (по  первому  мужу  Крицкая), подполковник Николай Викторович Цвиленев, ти­тулярный    советник    Александр    Владимирович [...]лицкий,   штабс-капитан   Николай  Романович Лихошерстов,  подпоручик  Александр  Владими­рович  Гук,  подпоручик Константин  Викторович Хмельницкий,  граф  Владимир  Николаевич  Мамуна  (он  погиб  геройски,  изобличая  большевиков), полковник Александр Николаевич Вытран и много-много других.

Перед казнями на «Румынии» также заседала комиссия из матросов, пополненная представите­лями евпаторийских большевиков. Присутствова­ли среди других Антонина Немич, Варвара Гре­бенникова, Николай Демышев и другие. Антонина Немич ободряла матросов и сама присутствовала при казнях. Матрос Куликов говорил на одном из митингов, что собственноручно бросил в море за борт 60 человек. В 20-х числах января с уходом в Севастополь  «Румынии» и «Трувора» в Евпато­рии сорганизовалась власть исполнительного ко­митета в составе председателя, солдата Николая Демышева — видного лидера большевиков,  его товарища Христофора Кебабчианца, начальника штаба Матвеева, начальника Красной армии Се­мена  Немича и председателя следственной ко­миссии матроса Виктора Грубе. В ночь на 24 ян­варя    из    евпаторийской    тюрьмы,    куда    для дальнейшего содержания с пароходов были пере­ведены арестованные, были вывезены на автомо­билях и расстреляны 9 человек и среди них: граф Николай Владимирович Клейнмихель, гимназист Евгений  Капшевич,  офицеры  Борис  и  Алексей Самко, Александр Бржозовский и др. Установле­но, что лица эти были убиты матросом Федосеен-ко при участии Грубе, Бреславца, Черепкова и других. С одним из расстрелянных — Бржозов-ским — произошел такой случай: когда тело его подтягивали к приготовленной могиле, он, будучи только ранен, приподнялся и просил не добивать, но Федосеенко лично его пристрелил. Глумлени­ям над этими жертвами не было предела, от них отобрали все  ценное,  перед увозом перевели в одну камеру, объявили, что сейчас всех уничто­жат, дали им возможность написать предсмерт­ные записки, но по назначению не передали. Тела всех убитых в эту ночь были брошены с пристани в море, причем к ногам были привязаны тяжести, чтобы тела не всплывали.

После устройства варфоломеевских ночей в различных городах Крыма открыто стали погова­ривать о том, что «власть что-то готовит», что су­ществуют какие-то списки. В ночь на 1 марта из города  исчезло человек  30—40.  Как выяснилось впоследствии,  вечером  28  февраля в штабе  со­стоялось тайное совещание, на коем был вырабо­тан список лиц, предназначенных к убийству. На этом совещании, помимо других, присутствовали Демышев, Кебабчианц, Грубе, Семен Немич, ко­мендант города севастопольский рабочий Влади­мир Насиловский и др. На совещании было 15— 17 человек. Пострадали в эту ночь, главным обра­зом, лица зажиточного класса и человек 7—8 офи­церов   и   среди   них  барон  Герт.   Намеченных  к убийству арестовывали красноармейцы, коим Се­мен Немич выдавал записки с указанием фами­лий. Арестованные сперва доставлялись в тюрьму, где от них отбирали все ценное, а затем ночью на грузовых автомобилях увозились за 5 верст от го­рода,  где  и расстреливались  на  берегу моря.  В убийствах в эту ночь принимали участие и матро­сы с  посыльного  судна.  Установлено,  что перед увозом   жертв   на   расстрел   матросы   связывали жертвы    веревками    и    увозили    группами    по 8—10 человек. Через несколько дней после этих убийств штабом было объявлено, что на город со­вершили нападение анархисты и, арестовав граж­дан, увезли их в неизвестном направлении. При раскопке могилы и при осмотре трупов оказалось, что тела убитых были зарыты в песке, в одной об­щей яме глубиной в один аршин. За небольшим исключением, тела были в одном нижнем белье и без ботинок. На телах в разных местах обнаруже­ны колото-резаные раны. Были тела с отрублен­ными головами (у татарина помещика Абиль Ке­рим    Капари),    с    отрубленными    пальцами    (у помещика и общественного деятеля Арона Марковича Сарача), с перерубленным запястьем (у нота­риуса Ивана Алексеевича Коптева), с разбитым совершенно черепом и выбитыми зубами (у поме­щика и благотворителя Эдуарда Ивановича Брау­на). Было установлено, что перед расстрелом жертв выстраивали неподалеку от вырытой ямы и стреляли в них залпами разрывными пулями, ко­лоли штыками и рубили шашками. Зачастую рас­стреливаемый оказывался только раненым и па­дал, теряя сознание, но их также сваливали в одну общую яму с убитыми и, несмотря на то, что они проявляли признаки жизни, засыпали землей. Был даже случай, когда при подтаскивании одного за ноги к общей яме он вскочил и побежал, но свалился заново саженях в двадцати, сраженный но­вой пулей.

Настоящий акт расследования основан на дан­ных, добытых Особой комиссией с соблюдением правил, установленных Уставом уголовного судо­производства.

 

24 июня 1919 года, г. Екатеринодар.

 

К оглавлению.