О гибели всего штаба 1-го Кубанского корпуса и генерала Крыжановского пишет начальник 20-й стрелковой дивизии Майстрах следующее: “21-го февраля (нов. стиля) поездной состав штаба 1-го Кубанского корпуса стоял на станции Белая Глина. Тут же были и два бронепоезда. По получении донесения о нахождении в тылу красной конницы штаб корпуса и бронепоезда двинулись на Тихорецкую, но путь был уже перехвачен красными, и у взорванного моста поезда застряли. Скоро на них вышла конница Буденного — 4-я и 6-я дивизии. Сгоряча командир 2-й бригады Мироненко повел части своей бригады в атаку на бронепоезда. Атака была отбита командами бронепоездов и присоединившимися к ним офицерами штаба корпуса. Мироненко и командир 35-го полка были убиты. Конница отхлынула. Тогда по приказанию Буденного, прибывшего к месту боя, были вызваны на открытую позицию конные батареи, начавшие бить прямой наводкой по белым. Держаться далее в бронепоездах было нельзя. Вооружившись винтовками, штаб корпуса и команды бронепоездов, с генералом Крыжановским и инспектором артиллерии генералом Стропчинским³² во главе, по занесенному снегом полю стали отходить от железнодорожного полотна. Они сразу же были окружены красной конницей. Несмотря на совершенно безвыходное положение, белые не сдавались и старались пробиться в степь. Конные атаки красных встречались и отбивались выдержанным залповым огнем. Красным хотелось захватить окруженных живыми, но после того, как несколько атак было отбито и они (красные) понесли большие потери, пришлось отказаться от этой мысли. Конница отошла, а вперед были выдвинуты пулеметные тачанки, открывшие огонь по кучке белых. В 2 — 3 минуты пулеметный огонь скосил всех. Тогда вновь бросилась конница и зарубила тех, кто был еще жив. С генералом Крыжановским погибло около 70 офицеров”, — заканчивает Майстрах.

Сводка штаба Донской армии, “по горячим следам”, как подчеркнуто, повествует: “9-го февраля, после неудачи пробиться из села Песчанокопской на Белую Глину, 2-я³³ и 3-я³⁴ Кубанские пластунские бригады отошли на село Ново-Покровское Ставропольской Губернии, а потом на станицу Успенскую. С 6-ю орудиями они сосредоточились в станице Кавказской. Все имущество 1-го Кубанского корпуса попало в руки красным”.

Стоял крепчайший мороз. Все занесено глубоким снегом. Под давлением противника 2-й Кубанский конный корпус отступал южнее железнодорожного полотна, параллельно 1-му Кубанскому корпусу, не имея с ним живой связи по удаленности расстояния. У села Красная Поляна, на походе 9 февраля (старого стиля. — Ф. Е.), хвост 2-й Кубанской дивизии 2-го корпуса неожиданно был атакован конницей Буденного во фланг со стороны Белой Глины. Атака была отбита, но дивизия потеряла раненым генерала Фостикова. На ночь корпус отошел в село Кулешовка. 10 февраля корпус перешел границу Ставрополья и остановился в станице Успенской. Только здесь штаб корпуса узнал о катастрофе 1-го корпуса. Железнодорожный узел станции Кавказская стоял под угрозой налета на него красной конницы. Пробыв в большой и богатой станице Успенской три часа, корпус сделал 30 верст на юго-запад и на ночлег остановился в станице Дмитриевской. 11 февраля, повернув на юг, все восемь полков с артиллерией, до 3000 боевых шашек, расположились по квартирам в станице Кавказской, главном военно-административном центре Кавказского отдела Кубанского войска. Здесь в состав корпуса вошли остатки пластунских бригад 1-го Кубанского корпуса, которые пополнились казаками ближайших станиц. Произошел сполох. Пополнились казаками 1-й³⁵ и 2-й³⁶ Кавказские полки этого отдела. Самостоятельно образовалось три партизанских станичных отряда, под начальством своих офицеров, каждый силою до 150 шашек — Успенский, Темижбекский и Кавказский. В станицу по Красной улице, с молодецкими песнями, “чеканя ногу”, вошла рота “желтых гренадер” какого-то “Легиона чести”, составленного из экспедиционного Русского Корпуса во Франции во время Великой войны и теперь прибывшего на родину. Корпус окреп и, можно сказать, безмятежно отдыхал. Было полной неожиданностью, когда 16 февраля ночью, задолго до рассвета, станица была обстреляна с севера шрапнельным огнем. По тревоге все восемь конных полков сосредоточились на широком выгоне западнее станицы. Оказалось, что железнодорожный узел Кавказская занят пехотой красных. По неизвестным причинам эта пехотная группа с рассветом оставила хутор Романовский и стала отходить на север. Выброшенный в преследование 1-й Лабинский полк³⁷ конной атакой во фланг пленил ее полностью. По донесению командира корпуса генерала Науменко в Екатеринодар, в приказе по Кубанскому войску от 20 февраля, № 70, было указано: “Пленены полностью 343-й и 344-й стрелковые полки, 5 орудий и 18 пулеметов 39-й дивизии”. Окрыленный успехом и пополненный казаками, 20 февраля корпус перешел в наступление на север и, после упорного боя, занял станицу Дмитриевскую, в 25 верстах от Кавказской.

С оставлением железнодорожного узла станции Кавказская терялась живая и телеграфная связь с 4-м Кубанским конным корпусом³⁸ под Ставрополем, с Терским войском и всем Терско-Дагестанским краем. Дальше — отход за Кубань, в горы, к Черному морю, где и закончила свое существование Кубанская армия. Генералу Науменко, живущему недалеко от Нью-Йорка, — словно рапортом — даю отчет как единственный оставшийся в живых командир полка его корпуса.

Оглавление

На главную страницу сайта