ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ

 

АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ

 

по делу о взрыве большевиками бомб

на учебном судне «Рион»

 

Вступление в конце марта (по старому стилю) 1919 г. большевистских (коммунистических) войск Российской советской республики в пределы Крыма вызвало сильную панику среди жителей, опа­савшихся обычных зверств красного террора и ужасов гражданской войны, а потому началась спешная эвакуация части гражданского населения и учреждений краевого правительства. В г. Сева­стополе утром 29 марта местный большевистский военно-революционный комитет издал и распро­странил прокламации, в которых приглашал рабо­чих прекратить работы по эвакуации и воспрепят­ствовать выходу судов в море.

В тот же день на Севастопольском рейде гру­зился беженцами и должностными лицами с их семьями большой трехтрубный океанский паро­ход, учебное судно «Рион», водоизмещением около 13000—14000 тонн, принадлежащий ранее Добро­вольному флоту под названием «Смоленск». Ко­рабль по состоянию своих котлов и машин был лишен возможности самостоятельного движения, не имел электрического освещения, действовав­ших водопровода и помп.

Все палубы и обширные пассажирские поме­щения были переполнены несколькими тысячами людей с их имуществом, причем в публике все время передавались тревожные слухи о том, что большевики не выпустят в море «Рион», что с па­роходом может случиться несчастье и что его ждут «великие испытания».

В б часов 40 минут вечера в эмигрантском по­мещении на второй палубе, близ трюма № 4, раз­дался оглушительный взрыв снаряда, причем че­рез остекленный люк трюма вырвался сноп пламени с дымом, имевшим запах пироксилина, и посыпался дождь разбитых стекол. Силою взрыва на верхней палубе были изломаны части укрепи­тельных кронштейнов и головки паровых тумб Двух погрузочных лебедок, тела которых рухнули вниз. Внутри помещения стальные листы водоне­проницаемой переборки, толщиной в 8 миллимет­ров, были выпучены и раздвинуты, а заклепки в соединениях вырваны, крепления наугольного железа изломаны, деревянная бортовая обшивка расщеплена, внутренние деревянные застеклен­ные перегородки снесены со своих мест и частью разрушены. Стальная дверь переборки весом в 18 пудов была сорвана с двух своих петель и от­брошена в соседнее помещение, где задержалась у вентиляционной трубы на расстоянии 21 фута от места своего прикрепления.

Хотя главная разрушительная сила газов на­правилась по пути наименьшего сопротивления наружу, через широкое отверстие трюмного люка, а начавшийся пожар был быстро потушен энер­гичными мерами судовой администрации, тем не менее от взрыва снаряда пострадало более 100 че­ловек.

Расследованием отмечено 21 убитых и умер­ших от ран и 83 раненых, из числа которых 52 были помещены на французское госпитальное судно «La Navarre», причем среди них оказалось 24 мужчины, 13 женщин и 15 детей в возрасте от 4 до 12 лет. Большинство ранений было при­чинено в верхнюю часть тела — в голову, шею, грудь и руки, нередко с повреждением костей, иногда с ожогами от газов. Многие получили по­вреждения от осколков стекла, причем у одного мальчика было обнаружено на голове до сорока таких ранений.

По заключению экспертов, взрывчатый при­бор представлял собою аппарат, сделанный из меди или латуни, снаряженный каким-либо бри­зантным веществом и начиненный пулями не­известного металла. Прибор в момент взрыва был расположен около водонепроницаемой пере­борки, отделявшей эмигрантскую камеру от со­седнего пассажирского помещения, на второй полке железной коечной сетки, на высоте 2 фу­тов от пола.

Влияние этого взрыва на жизнеспособность ко­рабля, не повлекшее за собой повреждений каких-либо существенных его частей, было, по мнению экспертов, весьма незначительным.

Происшедший взрыв подтвердил основатель­ность тревожных ожиданий пассажиров и явился источником новых волнений и страхов. В жуткой темноте громадного многоэтажного парохода, с уз­кими проходами, коридорами и кабинетами, тесно жались испуганные люди, ожидая каждую минуту нового, еще более страшного взрыва.

В 11 часов 40 минут вечера в средней части корабля, на второй палубе, между второй и третьей трубами в правом коридоре кают I клас­са два гимназиста почувствовали запах гари, о чем сообщили проходившему офицеру Маркову. В этом месте было обнаружено шесть бомб, со­единенных между собою шнуром, с патроном и недогоревшим фитилем длиною в четверть арши­на. Бомбы были завернуты в газетную бумагу и положены в самом углу совершенно темного ко­ридора, близ каюты № 17.

Взрыв из этой части корабля, ввиду замкнутости помещения, обилия сухих деревянных частей, узо­сти коридоров, близости угольных ям, а также без­действия машин, водопровода и освещения, грозил чрезвычайной силой разрушительного действия снаряда, большим пожаром и громадной паникой. Все прилегавшие помещения I класса были заняты почти исключительно женщинами и детьми.

По заключению экспертов при этом втором взрыве могли пострадать паровой трубопровод, часть котлов и экономайзеров (Экономайзер — теплообменник для предварите­льного подогрева воды, подаваемой в паровой котел, за счет теплоты отходящих газов).

В течение дня и вечера удалось задержать на пароходе матросов бывшей команды парохода «Рион» Дымкина, Маховского и Логинова, которые явились якобы за получением причитавшегося им содержания по службе и которые были заподозре­ны в соучастии во взрыве. Допросом этих лиц ус­тановлено, что два других матроса того же кораб­ля, Акулов и Вержинский, вошли в сношение с местной большевистской организацией в Севастополе и получили от нее взрывчатые вещества для
взрыва парохода «Рион».

Когда ночью, по обнаружению новых бомб, было приказано Дымкину бросить их с баржи в воду, Дымкин, предполагая, очевидно, что бомбы ударные, метнул их на палубу под ноги офицеру Маркову и производившему дознание чиновнику Полетика, а сам стремительно вниз головой ныр­нул в воду, где и был убит.

При обыске, произведенном в 4 часа утра 30 марта в г. Севастополе, на Георгиевской улице, в доме № 10, в квартире Акулова и Вержинского, последних там не оказалось, и был задержан лишь квартирохозяин Ларионов с женой, а в об­щем сарае жильцов найдены три электрических прибора для адских машин. На допросе Ларионов заявил, что знал о готовившихся Акуловым и Вержинским на пароходе «Рион» взрывах двух адских машин в 7 часов вечера и в 12 часов ночи. Жена Ларионова подтвердила, что 29 марта Аку­лов и Вержинский в нетрезвом виде на минной пристани в 4 часа дня говорили ей, что сегодня они подорвут «Рион». Ларионова предупреждала о том Маховского, советуя ему не задерживаться на пароходе, так как там приготовлен буржуям «гостинец».

При производстве на пароходе розысков при помощи полицейской собаки-ищейки, последняя, обнюхав бумагу, в которую были завернуты най­денные в коридоре I класса бомбы, пробежала по лестнице в кают-компанию, затем по верхней палубе, по лестнице вниз и дошла до канцеля­рии эвакуировавшегося судебно-уголовного от­деления, где бросилась прямо на Логинова. Ко­гда ему указали на поразительный факт его опознания, Логинов заявил: «Меня наказывают Бог и собака», но все же отрицал свою винов­ность во взрыве.

Расследованием установлено, что Ларионов являлся одним из активных большевистских работников, ездил в Москву и командовал отрядом матросов во время борьбы с казаками генерала Каледина.

При попытке к бегству с корабля «Рион» Маховский, Ларионов и Логинов были убиты.

Составлен 19 апреля 1919 года в г. Екатеринодаре

 

К оглавлению.