Громов А.С. Антикоммунистическая деятельность и военные организации легитимистов в 20-е

А.С. ГРОМОВ

Антикоммунистическая деятельность и военные организации легитимистов в 20-е – 40-е годы ХХ века.

Легитимно-монархическое движение, возникшее в начале 1920-х годов в русской эмиграции, несмотря на публикации последних лет, остается по-прежнему малоизученной страницей истории Русского Зарубежья. Поэтому, когда речь заходит об активной борьбе русской эмиграции против большевистского режима, то вспоминают обычно Русский Обще-Воинский Союз, Братство Русской Правды или Народно-трудовой Союз Нового Поколения. А между тем легитимисты тоже внесли немалый вклад в борьбу с поработителями нашего Отечества.

Монархическое движение, возродившееся в среде русских беженцев в 1920 году, оформилось на Рейхенгальском съезде 1921 года. Принятие Великим Князем Кириллом Владимировичем титула Блюстителя Государева Престола дало монархическому движению новый импульс. Появился Верховный возглавитель, движение обрело знамя, вокруг которого могло сплотиться. Этот акт имел большое значение для Династии. Впервые за годы Великой смуты четко и ясно было заявлено, что, несмотря на понесенные потери, Императорский Дом Романовых существует и готов объединить русских людей для служения Родине.

К сожалению, человеческие страсти и превратное истолкование этого акта Великого Князя не позволили объединить всех сторонников монархии в едином движении. Генерал Шинкаренко (литературный псевдоним – И. Белогорский) в своем романе «Вечера» так характеризовал тогдашние настроения: «Возможный царь, то есть законный претендент на корону, - попервоначалу именовавшийся блюстителем престола, - был виден с ясностью: великий князь Кирилл Владимирович. И кирилловцев стало немало. От Парижа и до самого захудалого сербского местечка…. Но ведь есть еще и те, у кого мысль о послезавтрашнем царе связана с плачем о своих собственных орденах и с надеждой на то, что завтра ты станешь министром. А в этом смысле, кто такой Кирилл Владимирович?.. Гораздо удобнее без него. С Николаем Николаевичем…. С великим князем, к которому издавна привыкли подмазываться. К тому же и не претендент, - значит, вместо стеснительного верноподданичества всего лишь всепреданность»[1].

Смута, посеянная в головах революцией и гражданской войной, была велика! И, тем не менее, легитимно-монархическое движение развивалось. И одной из важнейших задач была работа в России. Великий Князь Кирилл Владимирович был противником иностранной интервенции, так как не верил в долговечность режима, установленного чужими штыками. Он был хорошо осведомлен о деятельности бывших союзников России в период гражданской войны. И в особенности – о трагедии Северо-Западной Армии и той предательской роли, в судьбе которой тогда сыграли эстонцы и англичане. Поэтому в своих расчетах руководители легитимистского движения желали опираться на внутренние русские силы, надеясь на недолговечность советского режима[2].

В сентябре 1922 года генерал-лейтенант К.В. Сахаров, бывший командующий армией адмирала Колчака, представил Великому Князю доклад, и был уполномочен вести работу по связи с Россией. Его помощником был назначен капитан II ранга Г.К. Граф. Была начата переписка с участниками легитимистского движения в Финляндии и Прибалтике, дабы выяснить возможность распространения пропагандистской литературы в России. Для проверки полученных данных и ознакомления с местной обстановкой капитан Граф в октябре 1923 года выехал из Мюнхена в Финляндию. В Берлине он имел беседу с генерал-лейтенантом П.В. Глазенапом, после чего прибыл в Гельсингфорс для встречи с капитаном I ранга П.В. Вилькеном, активным участником Белого Движения, имевшим конспиративные связи с Петроградом. Большое значение имело и посещение Выборга, расположенного тогда всего в 100 километрах от советской границы, что делало его важным оперативным опорным пунктом в предстоящей деятельности[3]. Следующим пунктом поездки был Ревель. Положение русских в Эстонии было чрезвычайно тяжелым. А любая политическая деятельность могла быть только конспиративной, так как эстонские власти боялись испортить отношения с Советами. Тем не менее, легитимистская организация насчитывала более 600 человек.

Оплотом легитимистов стало Объединение бывших русских моряков, легальным прикрытием которого была Касса взаимопомощи бывших русских моряков[4]. Возглавлявший легитимистов контр-адмирал П.П. Левицкий заверил, что нетрудно наладить связь через границу в районе Нарвы и Изборска. То же подтвердил и полковник Ф.Ю. Фихнер при встрече с ним в Риге. Тем более что в Латвии уже действовала нелегальная монархическая организация полковника Покровского, имевшая опыт нелегальной отправки людей в Россию. Но конспиративная работа требовала денег, а руководство легитимного движения было стеснено в средствах.

Поездка капитана Графа позволила разработать общий план ведения конспиративной работы на Россию. Первоначально добровольцы из числа проверенных офицеров отправлялись в Россию для ознакомления с положением в стране и распространения монархической литературы. Капитан I ранга Вилькен лично совершил несколько поездок в Россию, по две недели тайно проживая в Петрограде. Несколько раз нелегальные переходы совершал и полковник Покровский. Помимо Финляндии и Прибалтики, добровольцы проникали в СССР с территории Польши и Румынии. Как правило, главный центр старался вести эту работу через своих представителей, а не непосредственно[5].

Монархическую литературу переправляли также при помощи контрабандистов, посылали в письмах, в поездах, с матросами торговых пароходов. В период НЭПа в СССР попадали русские газеты из приграничных государств с информацией о Великом Князе и материалами о легитимно-монархическом движении. Когда в 1924 году Великий Князь Кирилл Владимирович принял титул Императора, то советская пресса, напечатав множество карикатур и фельетонов, невольно оказала услугу монархическому движению (подсоветское население уже научилось к тому времени читать между строк). Через несколько лет большевики спохватились, и после 1930 года о государе Кирилле Владимировиче практически не упоминали.

По мере стабилизации советского режима были внесены изменения и в конспиративную работу: начались попытки создания монархического подполья. Наиболее известная попытка создания монархической организации в СССР была предпринята штабс-ротмистром Альбертом Христиановичем Шиллером[6]. Это был человек исключительного благородства и мужества. В 1914 году он добровольцем ушел на фронт, был награжден четырьмя Георгиевскими крестами и за храбрость произведен в офицеры. Затем был «Ледяной Поход», который он проделал в рядах Конного полка под командой полковника П.В. Глазенапа, и кровавая страда Добровольческой армии. В эмиграции штабс-ротмистр Шиллер принимал активное участие в легитимно-монархическом движении. Несколько раз бывал «за чертополохом» (то есть на советской территории; эмигранты пользовались этим определением из романа П.Н. Краснова). В 1929 году он получил поручение от генерала П.В. Глазенапа создать в СССР подпольную группу. В Ленинграде штабс-ротмистр Шиллер разыскал однополчан по Первой мировой войне: Николая Васильевича Федорова, корнета Алексея Алексеевича Гайера и ротмистра Николая Васильевича Карташева. Позднее к ним присоединился церковный староста Биткин. Группа должна была собирать информацию о настроениях среди населения и вести монархическую агитацию. В конце 1929 года чекистам удалось арестовать всех участников группы. На суде штабс-ротмистр Шиллер вел себя исключительно мужественно, вызвав ярость судей заявлением, что, по его мнению, советскую власть поддерживает не более 20% населения. 23 января 1930 года штабс-ротмистр Шиллер и его однополчане были приговорены к расстрелу, а Биткин – к 10 годам заключения на строгом режиме. Н.В. Карташев, вскинув руку со сжатым кулаком, встретил приговор гневным возгласом: «Да здравствует царская Россия! Да здравствует законный царь Кирилл Владимирович!»[7].

В среде военной эмиграции еще долго давала о себе знать инерция гражданской войны. Большинству ее участников было свойственно убеждение, что борьба с большевизмом – это, прежде всего вооруженная борьба. И легитимисты не были исключением. Так, организация полковника Покровского готовила в 1924 году взрыв поезда с дипломатами, чтобы помешать установлению дипломатических отношений Совдепии с Западом[8].

Русские добровольцы, например, штабс-капитан Александр Александрович Трингам, сражавшиеся в Испании на стороне армии генерала Франко, в большинстве были монархистами. Недаром большинство из них служило в монархическом ополчении карлистов[9]. Особенно благоприятная ситуация для боевых акций сложилась на Дальнем Востоке: в Забайкалье, Приамурье и Приморье. Там, после ухода из Приморской области белой армии, в конце 1922 года регулярная война сменилась партизанской, продолжавшейся до 1930-х годов. Белые партизаны в одиночку, небольшими группами (3-5 человек) или отрядами (25-30 человек) перебирались из Маньчжурии на советскую территорию, где на протяжении 1920-х годов действовали повстанцы и вспыхивали крестьянские восстания. Обычными местами партизанских операций были угольный район Сучана; Иман, на среднем течении реки Уссури; левый берег Амура от Хабаровска до Благовещенска; Хинганские горы; левый берег Аргуни, где партизаны доходили до Нерчинска и даже до Борзи.

Помимо Дальневосточного Корпуса Русских Добровольцев в формировании партизанских отрядов и в снабжении их деньгами и оружием принимали активное участие РОВС и Братство Русской Правды. Высший Монархический Совет направил на Дальний Восток группу капитана I ранга К.К. Шуберта[10]. Данные о том, какую роль сыграли легитимисты в партизанском движении, пока не обнаружены. Но, принимая во внимание, что легитимистское движение на Дальнем Востоке возглавлял энергичный генерал-лейтенант В.А. Кислицын, а округ Корпуса Императорских Армии и Флота (КИАФ) и Союз Легитимистов были многочисленны и хорошо организованны, можно предполагать, что легитимисты не остались в стороне от борьбы. В 1929 году во время советско-китайского конфликта генерал Кислицын сформировал добровольческий отряд, который должен был действовать совместно с китайскими войсками против красных[11] (вполне очевидно, что без обученных кадров и опыта подобное формирование было бы трудноосуществимым делом).

В отличие от «непредрешенцев» и солидаристов, обличавших легитимистов за «отсутствие» активизма, ОГПУ было иного мнения. Его руководство отлично знало, что после прелестей революции и советского интернационального режима в народе наступило отрезвление, и резко усилились промонархические настроения. «Ждут, не дождутся падения большевиков. Уверены, что с падением большевиков воцарится дом Романовых в лице Кирилла», - сообщал сексот, характеризуя настроения прихожан иосифлянских общин в Ленинграде[12].

Поэтому в выступлении Великого Князя Кирилла Владимировича и в быстром развитии легитимно-монархического движения ОГПУ видело непосредственную опасность для советского режима. Первоначально чекисты внедряли своих агентов, провоцировали ссоры и расколы, распространяли дезинформацию с целью опорочить как государя Кирилла Владимировича, так и видных руководителей движения.

С ноября 1924 по июль 1930 гг. велась операция «Синдикат-4», аналогичная «Тресту», с целью пресечь антисоветскую деятельность «кирилловцев». Была создана провокационная псевдо-легитимистская организация – «Внутренняя национальная российская организация». Чекистам удалось завербовать некоторых легитимистов, а в СССР было арестовано 463 человека, среди которых были и эмигранты, проникшие на советскую территорию (насколько этой цифре можно доверять – отдельный вопрос – А.Г.). Все же ОГПУ не удалось убедить Кирилла и высших руководителей движения в существовании в СССР крупного подполья и в 1930 году операция была свернута[13].

Крупнейшей военной организацией легитимистов являлся Корпус Императорской Армии и Флота (КИАФ), основанный Высочайшим приказом от 30 апреля 1924 года. Первоначально в Корпус зачислялись только офицеры. Как отмечалось в Положении о КИАФ: «Корпус <…> образуется с целью произвести отбор достойных Русских офицеров, верных Престолу и Основным законам Российской Империи, и объединить их под знаменем законности для предстоящего служения Родине»[14].

С 1926 года в КИАФ начинают зачислять не только офицеров, но и всех чинов военного ведомства, а также солдат и добровольцев. 29 сентября 1929 года было утверждено новое Положение о КИАФ. Весь предвоенный период должность Заведующего делами Корпуса занимал генерал К.В. Апухтин. Деятельностью КИАФ руководила канцелярия Заведующего делами Корпуса, подчиненного непосредственно Государю. Округа и отделы КИАФ, помимо Европы, имелись в Америке и на Дальнем Востоке. Для развития и поддержания военно-политических знаний существовали курсы военной подготовки с периодическими докладами и лекциями. В Харбине в 1930-е годы действовало военное училище. Ряд чинов КИАФ окончил Высшие военно-научные курсы генерала Н.Н. Головина. КИАФ имел ряд периодических изданий, среди них: газету «За Веру, Царя и Отечество» (Париж), журнал «Императорский штандарт» (ред.-изд. А.Ю. Лашкарев, 1930-1931 гг., Белград)[15], журнал «Юнкер» (Харбин, 1934-1935 гг.). Особое внимание уделялось помощи нуждающимся чинам, для чего были созданы кассы взаимопомощи, устраивались благотворительные балы и другие мероприятия.

Из чинов Корпуса отбирались добровольцы для секретных поездок в СССР. К 1939 году численность КИАФ составляла пятнадцать тысяч человек[16]. Но если КИАФ мыслился как кадр будущей Русской армии, то основанное генералом М.Ф. Скородумовым в 1934 году Русское народное ополчение (РНО) создавалось как боевая организация для партизанской войны внутри СССР. РНО возглавлял начальник с двумя помощниками по военной и хозяйственной части. При Ополчении действовали канцелярия, отдел печати и пропаганды, суд чести, приемная комиссия, хозяйственная и санитарная части. РНО было разбито на дружины по родам оружия. Женщины состояли в дружине Святой Ольги. К началу Второй мировой войны РНО насчитывало более тысячи человек[17].

К концу 1930-х годов надежды на внутреннее восстание и падение коммунистического режима в России полностью исчезли. Изуверская тоталитарная система, с изощренными органами террора и пропаганды, сделала свое дело. Все национальное было либо уничтожено, либо загнано в глухое подполье. И русская эмиграция стала приходить к мысли, что только внешний мощный удар способен сокрушить красную сатрапию. Сторонники этого взгляда считали, что никакой внешней силой Россия, в конечном счете, порабощена быть не может. А каждый год советского господства приносил все новые и новые страдания, новые жертвы для русского народа, ибо для коммунистов Россия была лишь базой, плацдармом для мировой революции.

Окончательно всякие сомнения в среде монархистов рассеялись после того, как 3 ноября 1939 года новый глава Императорского дома Великий Князь Владимир Кириллович выпустил специальное обращение к русским людям, в котором говорилось: «Я считаю своей священной обязанностью обратиться ныне ко всем русским людям со словом предупреждения против опасного соблазна мнимыми великодержавными успехами советской власти, ибо они влекут не возвеличивание и освобождение России, а укрепление в ней власти богоборческого интернационала.… Для всех нас есть один путь к скорейшему восстановлению России – это путь жертвенной любви к ней, путь непоколебимой нравственной стойкости и непримиримой борьбы против Третьего интернационала под знаменем Животворящего Креста»[18].

Поэтому, когда началась советско-германская война, сотни чинов КИАФ и РНО добровольно поступили в ряды Русского Корпуса в Сербии. Легитимист полковник М.А. Семенов стал командиром русского полка «Варяг». Легитимисты сражались в Пятнадцатом казачьем кавалерийском корпусе, а также в других русских и европейских, Восточных добровольческих частях в составе Вермахта.

Интересна история группы членов Имперского союза, вступивших в Валлонский легион. В конце 1943 года им удалось сформировать в районе города Корсунь отряд из местных крестьян (200 человек), получивший название Российское народное ополчение и сражавшийся под характерным лозунгом: «За Веру, Царя и Отечество!»[19].

И пусть не суждено было им увидеть освобождения России, русские монархисты кровью своей запечатлели верность Родине и веру в ее воскресение.

Примечания: